День Освобождения Одессы
Apr. 10th, 2009 10:31 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tengu_crowМаленкая записная книжка у меня на столе рядом с клавиатурой. Черный кожанный переплет, листы линованой бумаги на стальных кольцах, проложенные твердыми пластинками. Синие чернила, ровный штурманский почерк.
3.04.54
По радио передавали марш «Прага ждет». Я сказал папе, что это марш чехословацкой бригады, бывшей у нас во время войны. Мама рассказывала, что в 1943 году она пошла за хлебом. На улице много машин и незнакомые военные. В магазине один из них с русским лицом, офицер. На петлицах кубики, как носили наши в начале войны. Мама растерянно посмотрела на него - русский командир? В оккупации? Тот к ней: «Русь, мама?» и показывает на себя. Мама пожала плечами. Тот снова: «Скоро будет, русь?» и улыбнулся. Это были чехи, которых немцы, как ненадежных отводили с фронта в первую очередь.
Это заметки моего деда, кавторанга. Мама, упомянутая в записках - моя прабабушка, которую я еще застал в живых и слушал ее рассказы о том, как выглядела Одесса начала века, каково было в оккупации и как они утром увидели первых советских солдат вошедших в город. Папа - прадедушка, георгиевский кавалер, кавалерист времен Первой мировой. Он был одним из тех, кто предотвратил взрывы Оперного театра и других фугасов, которые немцы заложили при отходе.
А вот как история с чехословаками и театром выглядит в мемуарах генерала Плиева
Стояла пасмурная погода, с моря дул сырой порывистый [226] ветер. Улицы заволокло дымом пожарищ. Всюду следы разбоя. На дорогах вереницы разбитых автомашин и орудий, кое-где догорающие танки и самоходки и очень много бензобочек. Московская улица. Здесь тянутся дымящиеся руины заводских зданий. Через провалы заборов и взорванных стен корпусов видны пустые цеха. Много станков и оборудования валяется во дворе. Видимо, противник не успел их вывезти. Мне хотелось взглянуть на знаменитое здание оперного театра. Мы еще поколесили по каким-то улицам и, наконец, оказались на площади перед театром. Рядом горят два дома. У здания театра стоят желтые треугольные таблички «Опасно — мины!» Около него и внутри работают саперы. Командир саперного подразделения рассказывает, что немцы подложили под здание мины и взрывчатку, но взорвать театр не успели. Быстрое продвижение 248-й стрелковой дивизии под командованием полковника Галая спасло для потомков это уникальное произведение зодчества. Кстати, если вы спросите любого одессита о театре, он обязательно начнет с того, что построили его русские и украинские мастера. Наш случайный гид, старик одного из соседних домов, с этого и начал. Слушая его, мне казалось, одесситы чем-то очень похожи друг на друга. Узнав, что театр строили русские и украинские мастера, я спросил словоохотливого старика, кто архитектор проекта здания?
— Вы мне дайте сто тысяч проектов и ни одного выдающегося мастера — здание не будет построено, — мягкой скороговоркой ответил он, но, видя, что я не удовлетворен ответом, пожал плечами и, как бы между прочим, добавил: — Почему я должен знать кто архитектор? Какие-то два одессита из Вены Фельнер и Гельмер. И пусть меня кто-нибудь убедит, что это чистокровные австрийцы, ха-ха!
Мы с интересом смотрели на это красивое своеобразное здание, главный фасад которого украшен четырехугольным двухярусным портиком и живописными скульптурными группами наверху. Преобладание стиля венского барокко опровергало утверждение нашего собеседника и подсказывало подданство авторов.
— Вы знаете, — говорит между тем старик, — когда в этом театре пел Федя Шаляпин, знаменитая на всю планету бронзовая люстра качалась. И как бы вы думали, [227] сколько она весит? — Я много слышал об этом театре — центре украинской культуры, но мне не хотелось перебивать добродушного старичка. — На взгляд, дунешь — полетит, на вес — тонна с одесским гаком.
Мы возвращались в поселок пригородного совхоза Ульяновка, где расположился штаб Конно-механизированной группы. На одной из улиц его мы встретили подразделение партизан. Среди них я увидел несколько солдат в форме чехословацкой армии и вспомнил Мелитополь, конец октября 1943 года и переход 1-й словацкой пехотной дивизии, которую гитлеровцы называли «дивизия — быстро домой». Тогда на нашу сторону перешли только боевые части, находившиеся главным образом в первом эшелоне боевых порядков. Мы остановились. Это оказалось подразделение объединенного отряда, базировавшегося в одесских катакомбах. Кстати, мне довелось заглянуть в один из партизанских входов в катакомбы. Это небольшое, тщательно замаскированное отверстие среди развалин на пустыре. А вообще, катакомбы представляют собой длинные, широко разветвленные подземные ходы под городом и его окрестностями. Катакомбы образовались в результате бессистемного добывания строительного камня, так называемого ракушечника-известняка, из которого построено большинство старых зданий города. Встретившиеся нам словаки оказались из той самой 1-й словацкой пехотной дивизии. Мне рассказали, что подразделения второго эшелона и тылы этой дивизии были сразу же отведены из прифронтовой полосы в Кривой Рог, а затем переброшены в Одессу. Осенью 1943 года сержант Кончетти установил связь с командованием партизанской республики. Словацким друзьям было поручено доставлять оружие, боеприпасы, вести разведку, выполнять роль связных между отрядами. Комендант города, подозревавший словаков в связях с партизанами, решил отправить их часть в Тирасполь. В тот же день сержант Кончетти предложил полку в полном составе перейти на сторону партизан. Связавшись со штабом партизанского движения города, словаки ночью спустились в катакомбы. Кончетти был назначен командиром этой первой партизанской части.
— Передайте товарищу Кончетти мой дружеский привет, — сказал я, прощаясь со своими новыми товарищами. [228]
Словацкий солдат печально пожал плечами и с приятным мягким акцентом печально произнес:
— Наш командир, как это сказать, фчэра помьер.
— Кончетти, товарищ генерал, вчера в бою был ранен в грудь навылет. Говорят, что уже скончался, — объяснил командир подразделения.
Сказано это было с чувством глубокой скорби, которая невольно передалась и мне. Мы потеряли близкого друга, брата по крови и убеждениям.
Поздно вечером мы сидели у нашей боевой рации и слушали сообщение Совинформбюро. Отовсюду сообщались успехи Советской Армии. А вот и о наших боевых делах: «...Войска 3-го Украинского фронта сегодня 10 апреля в результате умелого обходного маневра пехоты и Конно-механизирванных соединений в сочетании с фронтальной атакой овладели важным хозяйственно-политическим центром страны, областным городом Украины и первоклассным портом на Черном море — Одесса, мощным [229] опорным пунктом немцев, прикрывающим пути к центральным районам Румынии...» Мы отсчитали двадцать четыре залпа из триста двадцати четырех орудий, которыми столица нашей Родины чествовала освободителей Одессы.
(с)Плиев Исса Александрович
Разгром «армии мстителей»
Всех одесситов, поздравляю с Днем Освобождения Одессы.
P.S. Марш «Прага Ждет» на http://www.sovmusic.ru/. Слова марша и обсуждение там же.
3.04.54
По радио передавали марш «Прага ждет». Я сказал папе, что это марш чехословацкой бригады, бывшей у нас во время войны. Мама рассказывала, что в 1943 году она пошла за хлебом. На улице много машин и незнакомые военные. В магазине один из них с русским лицом, офицер. На петлицах кубики, как носили наши в начале войны. Мама растерянно посмотрела на него - русский командир? В оккупации? Тот к ней: «Русь, мама?» и показывает на себя. Мама пожала плечами. Тот снова: «Скоро будет, русь?» и улыбнулся. Это были чехи, которых немцы, как ненадежных отводили с фронта в первую очередь.
Это заметки моего деда, кавторанга. Мама, упомянутая в записках - моя прабабушка, которую я еще застал в живых и слушал ее рассказы о том, как выглядела Одесса начала века, каково было в оккупации и как они утром увидели первых советских солдат вошедших в город. Папа - прадедушка, георгиевский кавалер, кавалерист времен Первой мировой. Он был одним из тех, кто предотвратил взрывы Оперного театра и других фугасов, которые немцы заложили при отходе.
А вот как история с чехословаками и театром выглядит в мемуарах генерала Плиева
Стояла пасмурная погода, с моря дул сырой порывистый [226] ветер. Улицы заволокло дымом пожарищ. Всюду следы разбоя. На дорогах вереницы разбитых автомашин и орудий, кое-где догорающие танки и самоходки и очень много бензобочек. Московская улица. Здесь тянутся дымящиеся руины заводских зданий. Через провалы заборов и взорванных стен корпусов видны пустые цеха. Много станков и оборудования валяется во дворе. Видимо, противник не успел их вывезти. Мне хотелось взглянуть на знаменитое здание оперного театра. Мы еще поколесили по каким-то улицам и, наконец, оказались на площади перед театром. Рядом горят два дома. У здания театра стоят желтые треугольные таблички «Опасно — мины!» Около него и внутри работают саперы. Командир саперного подразделения рассказывает, что немцы подложили под здание мины и взрывчатку, но взорвать театр не успели. Быстрое продвижение 248-й стрелковой дивизии под командованием полковника Галая спасло для потомков это уникальное произведение зодчества. Кстати, если вы спросите любого одессита о театре, он обязательно начнет с того, что построили его русские и украинские мастера. Наш случайный гид, старик одного из соседних домов, с этого и начал. Слушая его, мне казалось, одесситы чем-то очень похожи друг на друга. Узнав, что театр строили русские и украинские мастера, я спросил словоохотливого старика, кто архитектор проекта здания?
— Вы мне дайте сто тысяч проектов и ни одного выдающегося мастера — здание не будет построено, — мягкой скороговоркой ответил он, но, видя, что я не удовлетворен ответом, пожал плечами и, как бы между прочим, добавил: — Почему я должен знать кто архитектор? Какие-то два одессита из Вены Фельнер и Гельмер. И пусть меня кто-нибудь убедит, что это чистокровные австрийцы, ха-ха!
Мы с интересом смотрели на это красивое своеобразное здание, главный фасад которого украшен четырехугольным двухярусным портиком и живописными скульптурными группами наверху. Преобладание стиля венского барокко опровергало утверждение нашего собеседника и подсказывало подданство авторов.
— Вы знаете, — говорит между тем старик, — когда в этом театре пел Федя Шаляпин, знаменитая на всю планету бронзовая люстра качалась. И как бы вы думали, [227] сколько она весит? — Я много слышал об этом театре — центре украинской культуры, но мне не хотелось перебивать добродушного старичка. — На взгляд, дунешь — полетит, на вес — тонна с одесским гаком.
Мы возвращались в поселок пригородного совхоза Ульяновка, где расположился штаб Конно-механизированной группы. На одной из улиц его мы встретили подразделение партизан. Среди них я увидел несколько солдат в форме чехословацкой армии и вспомнил Мелитополь, конец октября 1943 года и переход 1-й словацкой пехотной дивизии, которую гитлеровцы называли «дивизия — быстро домой». Тогда на нашу сторону перешли только боевые части, находившиеся главным образом в первом эшелоне боевых порядков. Мы остановились. Это оказалось подразделение объединенного отряда, базировавшегося в одесских катакомбах. Кстати, мне довелось заглянуть в один из партизанских входов в катакомбы. Это небольшое, тщательно замаскированное отверстие среди развалин на пустыре. А вообще, катакомбы представляют собой длинные, широко разветвленные подземные ходы под городом и его окрестностями. Катакомбы образовались в результате бессистемного добывания строительного камня, так называемого ракушечника-известняка, из которого построено большинство старых зданий города. Встретившиеся нам словаки оказались из той самой 1-й словацкой пехотной дивизии. Мне рассказали, что подразделения второго эшелона и тылы этой дивизии были сразу же отведены из прифронтовой полосы в Кривой Рог, а затем переброшены в Одессу. Осенью 1943 года сержант Кончетти установил связь с командованием партизанской республики. Словацким друзьям было поручено доставлять оружие, боеприпасы, вести разведку, выполнять роль связных между отрядами. Комендант города, подозревавший словаков в связях с партизанами, решил отправить их часть в Тирасполь. В тот же день сержант Кончетти предложил полку в полном составе перейти на сторону партизан. Связавшись со штабом партизанского движения города, словаки ночью спустились в катакомбы. Кончетти был назначен командиром этой первой партизанской части.
— Передайте товарищу Кончетти мой дружеский привет, — сказал я, прощаясь со своими новыми товарищами. [228]
Словацкий солдат печально пожал плечами и с приятным мягким акцентом печально произнес:
— Наш командир, как это сказать, фчэра помьер.
— Кончетти, товарищ генерал, вчера в бою был ранен в грудь навылет. Говорят, что уже скончался, — объяснил командир подразделения.
Сказано это было с чувством глубокой скорби, которая невольно передалась и мне. Мы потеряли близкого друга, брата по крови и убеждениям.
Поздно вечером мы сидели у нашей боевой рации и слушали сообщение Совинформбюро. Отовсюду сообщались успехи Советской Армии. А вот и о наших боевых делах: «...Войска 3-го Украинского фронта сегодня 10 апреля в результате умелого обходного маневра пехоты и Конно-механизирванных соединений в сочетании с фронтальной атакой овладели важным хозяйственно-политическим центром страны, областным городом Украины и первоклассным портом на Черном море — Одесса, мощным [229] опорным пунктом немцев, прикрывающим пути к центральным районам Румынии...» Мы отсчитали двадцать четыре залпа из триста двадцати четырех орудий, которыми столица нашей Родины чествовала освободителей Одессы.
(с)Плиев Исса Александрович
Разгром «армии мстителей»
Всех одесситов, поздравляю с Днем Освобождения Одессы.
P.S. Марш «Прага Ждет» на http://www.sovmusic.ru/. Слова марша и обсуждение там же.
