Миф о 14-ом июля.
Jul. 14th, 2010 11:55 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tengu_crowЕсть такой автор Цветков - у него множество вполне увлекательных книг. Но. В отношении событий 14 июля и Французской Революции вообще он проявляет абсолютную безграмотность:
Взятие и разрушение Бастилии во времена Людовика XVI было очевидной военной и политической бессмыслицей, необходимой только некоторым демагогам для того, чтобы столкнуть лбами народ и королевскую власть. Две другие тюрьмы – Бисетр и Шарантон, где в ужаснейших условиях томились сотни заключенных, никто и пальцем не тронул. Эти, так сказать, "народные" тюрьмы не вызывали у народа такой ненависти, как Бастилия, – как-никак тюрьма для аристократов. Логика революционного мышления во все времена отличается каким-то загадочным, необъяснимым своеобразием...
Эта цитата кочует по самым разным источникам, преломляясь в зависимости от автора.
Человек не поленился накопать множество самых разных источников и статей, но подбор материала у него явно тенденциозный. То есть автор относится к революциям, как к безусловному злу. И либо не видит за деревьями леса, либо... либо сознательно умалчивает о существовании лесопосадки.
Сам автор задает интересный вопрос:
Начнем с вопроса, к которому нас приучил Лев Толстой, — зачем? Вопрос этот призывает искать смысл самого громкого и известного события.
Но ответа на него так и не находит:
Между тем во всем, что связано со взятием Бастилии, господствует полная бессмыслица. Спрашивается, зачем народ разрушил тюрьму для аристократов и почему это событие должно вызывать ликование у так называемых простых людей?
И даже так:
До недавнего времени в мире существовало два непонятных праздника, славящих братоубийственную бойню: 7 ноября и 14 июля. Теперь остался один - 14 июля, День взятия Бастилии.
Я не специалист, не историк и так далее. Но даже мне понятно что никто не пойдет на "бессмысленный" штурм крепости и не устроит революцию просто так. Чтобы случилась революция народ нужно хорошо-хорошо довести до ручки. И Французская, и Февральско-Октябрьская Революции начались с серьезных государственных кризисов. И если историк, собиравший данные по этому периоду не замечает или не желает замечать этот кризис...
Конкретно по Бастилии.
Сама по себе Бастилия была не только "тюрьмой для аристократов", но и символом произвола. Любой неугодный королю человека было туда легко заточить без суда и следствия. Посмотрите на список тех, кому там довелось побывать. Вольтера, например, можно отнести к аристократии с большой-большой натяжкой.
Показательно, что сами французы именно так эту крепость и воспринимают:
Я арестована и привезена сюда, в тюрьму в нарушение судебного кодекса моей страны и старого принципа разделения властей. По отношению ко мне допустили произвол, напоминающий самые мрачные дни Бастилии, дни, которые можно было все же оправдать тем, что тогда право исходило свыше и принадлежало королю.
(с) письмо Берти Альбрехт
Собственно сам штурм Бастилии был вызван вовсе не необходимостью "освободить узников" или "покончить с символом произвола". На момент штурма нападавших интересовали не столько узники, сколько арсеналы крепости - пушки, порох и боеприпасы. Париж был окружен королевскими войсками. Дело шло к тому, что король попытается навести порядок с помощью войск - разогнав Учредительное собрание. В ожидании этого парижане вооружались как могли - в основном самодельными пиками. На фоне такого недостатка в оружии Бастилия с ее арсеналом (а перед тем - Дом Инвалидов) была подарком.
Это очень хорошо описано у Тарле.
Бастилия была тогда эмблемой угнетения. Бастилия ассоциировалась с ужасными "Леттр де каше" ("Lettre de cachet") - страшными приказами об арестах, которые подписывались королем и пачками давались кому угодно: министрам, губернаторам, любовницам, фаворитам. Такой приказ, заранее подписанный королем, повелевал коменданту Бастилии заключить в крепость такого-то (тут оставлялось место для имени и фамилии) и держать его впредь до распоряжения. Таким образом, сановник или любимец, которому в порядке милости давалась такая бумажка, мог вписать в этот бланк кого ему вздумается и передать приказ полиции. Человека заключали в тюрьму и держали его до тех пор, пока владелец приказа не соблаговолит испросить у короля позволения выпустить заключенного или сам король о нем не вспомнит. Держали и год, и пять лет, и тридцать пять лет, а о некоторых забывали совсем.
И все же вовсе не об этой ненавистной Бастилии думал народ 12 и 13 июля. Речь шла о гораздо более неотложном деле, чем освобождение заключенных. Необходимо было дать отпор войскам, которые не сегодня - завтра войдут в Париж, а может быть, уже сейчас входят в него. Народ бросился к лавкам оружейных мастеров, все лавки и мастерские были мгновенно опустошены. Кинулись во Дворец инвалидов (Palas des invalides), где хранилось оружие. Это было огромное здание, в которое было трудно проникнуть. Командир гарнизона дворца Безанваль пытался вступить в переговоры с толпой. Но толпа не расходилась. Она силой ворвалась во двор. Офицеры, потерявшие веру в своих солдат, не решились пустить в ход оружие. Безанваль со своим отрядом вынужден был удалиться.
Народ, ворвавшись во Дворец инвалидов, захватил 32 тысячи ружей, но пороху найдено было мало. Бросились в арсенал, но и там пороху почти не оказалось. Порох был заранее перевезен в Бастилию. И вот именно тогда Бастилия предстала перед мыслью и воображением революционной толпы как непосредственное препятствие к вооружению народа, и поэтому взятие Бастилии показалось ближайшей и самой важной задачей. Только тогда огромная масса народа бросилась к Бастилии. Эта твердыня сразу стала основным оплотом врага. И именно в этот момент нараставшее революционное напряжение достигло своего апогея.
Цитирую по этому посту, который очень рекомендую для дальнейшего изучения - там есть множество карт и иллюстраций и подробное описание Тарле.
Взятие и разрушение Бастилии во времена Людовика XVI было очевидной военной и политической бессмыслицей, необходимой только некоторым демагогам для того, чтобы столкнуть лбами народ и королевскую власть. Две другие тюрьмы – Бисетр и Шарантон, где в ужаснейших условиях томились сотни заключенных, никто и пальцем не тронул. Эти, так сказать, "народные" тюрьмы не вызывали у народа такой ненависти, как Бастилия, – как-никак тюрьма для аристократов. Логика революционного мышления во все времена отличается каким-то загадочным, необъяснимым своеобразием...
Эта цитата кочует по самым разным источникам, преломляясь в зависимости от автора.
Человек не поленился накопать множество самых разных источников и статей, но подбор материала у него явно тенденциозный. То есть автор относится к революциям, как к безусловному злу. И либо не видит за деревьями леса, либо... либо сознательно умалчивает о существовании лесопосадки.
Сам автор задает интересный вопрос:
Начнем с вопроса, к которому нас приучил Лев Толстой, — зачем? Вопрос этот призывает искать смысл самого громкого и известного события.
Но ответа на него так и не находит:
Между тем во всем, что связано со взятием Бастилии, господствует полная бессмыслица. Спрашивается, зачем народ разрушил тюрьму для аристократов и почему это событие должно вызывать ликование у так называемых простых людей?
И даже так:
До недавнего времени в мире существовало два непонятных праздника, славящих братоубийственную бойню: 7 ноября и 14 июля. Теперь остался один - 14 июля, День взятия Бастилии.
Я не специалист, не историк и так далее. Но даже мне понятно что никто не пойдет на "бессмысленный" штурм крепости и не устроит революцию просто так. Чтобы случилась революция народ нужно хорошо-хорошо довести до ручки. И Французская, и Февральско-Октябрьская Революции начались с серьезных государственных кризисов. И если историк, собиравший данные по этому периоду не замечает или не желает замечать этот кризис...
Конкретно по Бастилии.
Сама по себе Бастилия была не только "тюрьмой для аристократов", но и символом произвола. Любой неугодный королю человека было туда легко заточить без суда и следствия. Посмотрите на список тех, кому там довелось побывать. Вольтера, например, можно отнести к аристократии с большой-большой натяжкой.
Показательно, что сами французы именно так эту крепость и воспринимают:
Я арестована и привезена сюда, в тюрьму в нарушение судебного кодекса моей страны и старого принципа разделения властей. По отношению ко мне допустили произвол, напоминающий самые мрачные дни Бастилии, дни, которые можно было все же оправдать тем, что тогда право исходило свыше и принадлежало королю.
(с) письмо Берти Альбрехт
Собственно сам штурм Бастилии был вызван вовсе не необходимостью "освободить узников" или "покончить с символом произвола". На момент штурма нападавших интересовали не столько узники, сколько арсеналы крепости - пушки, порох и боеприпасы. Париж был окружен королевскими войсками. Дело шло к тому, что король попытается навести порядок с помощью войск - разогнав Учредительное собрание. В ожидании этого парижане вооружались как могли - в основном самодельными пиками. На фоне такого недостатка в оружии Бастилия с ее арсеналом (а перед тем - Дом Инвалидов) была подарком.
Это очень хорошо описано у Тарле.
Бастилия была тогда эмблемой угнетения. Бастилия ассоциировалась с ужасными "Леттр де каше" ("Lettre de cachet") - страшными приказами об арестах, которые подписывались королем и пачками давались кому угодно: министрам, губернаторам, любовницам, фаворитам. Такой приказ, заранее подписанный королем, повелевал коменданту Бастилии заключить в крепость такого-то (тут оставлялось место для имени и фамилии) и держать его впредь до распоряжения. Таким образом, сановник или любимец, которому в порядке милости давалась такая бумажка, мог вписать в этот бланк кого ему вздумается и передать приказ полиции. Человека заключали в тюрьму и держали его до тех пор, пока владелец приказа не соблаговолит испросить у короля позволения выпустить заключенного или сам король о нем не вспомнит. Держали и год, и пять лет, и тридцать пять лет, а о некоторых забывали совсем.
И все же вовсе не об этой ненавистной Бастилии думал народ 12 и 13 июля. Речь шла о гораздо более неотложном деле, чем освобождение заключенных. Необходимо было дать отпор войскам, которые не сегодня - завтра войдут в Париж, а может быть, уже сейчас входят в него. Народ бросился к лавкам оружейных мастеров, все лавки и мастерские были мгновенно опустошены. Кинулись во Дворец инвалидов (Palas des invalides), где хранилось оружие. Это было огромное здание, в которое было трудно проникнуть. Командир гарнизона дворца Безанваль пытался вступить в переговоры с толпой. Но толпа не расходилась. Она силой ворвалась во двор. Офицеры, потерявшие веру в своих солдат, не решились пустить в ход оружие. Безанваль со своим отрядом вынужден был удалиться.
Народ, ворвавшись во Дворец инвалидов, захватил 32 тысячи ружей, но пороху найдено было мало. Бросились в арсенал, но и там пороху почти не оказалось. Порох был заранее перевезен в Бастилию. И вот именно тогда Бастилия предстала перед мыслью и воображением революционной толпы как непосредственное препятствие к вооружению народа, и поэтому взятие Бастилии показалось ближайшей и самой важной задачей. Только тогда огромная масса народа бросилась к Бастилии. Эта твердыня сразу стала основным оплотом врага. И именно в этот момент нараставшее революционное напряжение достигло своего апогея.
Цитирую по этому посту, который очень рекомендую для дальнейшего изучения - там есть множество карт и иллюстраций и подробное описание Тарле.
